Сегодня славный день. Особенный день.
Дорогое заведение. Сегодня нам придётся распрощаться, потому что у меня больше нет настроения сидеть тут, пока зеленеет травка под ногами.
Лирическое отступление.
…Идёт дождь. Он всегда идет, когда приходит время покидать “Аркэм”. Почему, ну почему Бог или его зам, отвечающий за природу, не могли хоть раз сделать так, чтобы в день побега была весна и мир торжественно приветствовал тебя, сияло солнце, цвели цветы и трава была зелена и ухожена? Никакого везения, и так всегда. Трава под ногами серая и чахлая, с неба падают капли дождя, черные и странные на вкус, как тот чан с химикатами много лет назад, но нет причины не радоваться дню, как не было причины, чтобы ограда вокруг того чана не была попрочней, так же как нет причины, чтобы последнее верное дело не пошло как запланировано, как и предпоследнее, и предпредпоследнее, и первое. “Если жизнь дает тебе циан, - думаю я, наблюдая, как автомобиль этого цвета подъезжает ко мне, - сделай цианид”. Дверца открывается, я сажусь на заднее сиденье и смотрю на унылые, смущенные лица моих наемников. “Всем улыбаться! – велю я. – Улыбаться!” Они усмехнулись. Дворники отбивали барабанный ритм на ветровом стекле, когда автомобиль развернулся и съехал с дороги. Радио играло медленную мелодию 50-х. Это произошло за два дня до того, как мой побег был замечен, и к тому времени, конечно же, было уже слишком, слишком поздно..
Дорогое заведение. Сегодня нам придётся распрощаться, потому что у меня больше нет настроения сидеть тут, пока зеленеет травка под ногами.
Лирическое отступление.
…Идёт дождь. Он всегда идет, когда приходит время покидать “Аркэм”. Почему, ну почему Бог или его зам, отвечающий за природу, не могли хоть раз сделать так, чтобы в день побега была весна и мир торжественно приветствовал тебя, сияло солнце, цвели цветы и трава была зелена и ухожена? Никакого везения, и так всегда. Трава под ногами серая и чахлая, с неба падают капли дождя, черные и странные на вкус, как тот чан с химикатами много лет назад, но нет причины не радоваться дню, как не было причины, чтобы ограда вокруг того чана не была попрочней, так же как нет причины, чтобы последнее верное дело не пошло как запланировано, как и предпоследнее, и предпредпоследнее, и первое. “Если жизнь дает тебе циан, - думаю я, наблюдая, как автомобиль этого цвета подъезжает ко мне, - сделай цианид”. Дверца открывается, я сажусь на заднее сиденье и смотрю на унылые, смущенные лица моих наемников. “Всем улыбаться! – велю я. – Улыбаться!” Они усмехнулись. Дворники отбивали барабанный ритм на ветровом стекле, когда автомобиль развернулся и съехал с дороги. Радио играло медленную мелодию 50-х. Это произошло за два дня до того, как мой побег был замечен, и к тому времени, конечно же, было уже слишком, слишком поздно..